Федор Филиппович, почему Вы стали профессиональным путешественником, с чего это началось?
Детство дало мне основной ствол, как дереву: есть ствол, а потом уже ветки, листья, плоды. Так и в моей жизни: ствол это то, что было заложено в детстве моими родителями, Марией и Филиппом, и воспитано дедом Михаилом.
Я родился не для легкой жизни, а для наслаждения через преодоление трудностей. Родился я в рыбацкой деревне на берегу Азовского моря. В десять лет я мечтал о кругосветном плавании под парусами. С детства готовился дойти до Северного полюса.
Мой дед знал Георгия Яковлевича Седова, который погиб на пути к Северному полюсу. Седов был с Азовского моря, сын рыбака. Дедушка всегда считал, что азовские рыбаки должны дойти до Северного полюса. Он заложил во мне романтическую цель.
Мой дед был подполковником царской армии. После революции он уехал в рыбацкую деревню на Азове, поэтому его не коснулись репрессии. Он говорил: 'В каком бы ты государстве не жил, ты должен всегда гордиться своей страной, и поднимать флаг своего государства'. Мне было восемь лет, когда умер дедушка.
В пятнадцать лет я переплыл Азовское море на весельной лодке. С этого и начались мои путешествия. К этому я шел целенаправленно. Никогда не прекращал готовить себя духовно и физически. Зимой купался в море, спал на гвоздях, совершал марафонские пробеги по сто километров.
Какую цель Вы ставите в жизни путешественника?
Обычно я слышу от представителей прессы: зачем ты пошел в море, кому это надо? Вряд ли когда-нибудь я задумывался о главной цели моих экспедиций. Эту роскошь я оставляю на будущее, когда стану стариком.
Когда Хиллари задавали вопрос, зачем он идет на Эверест, он отвечал: иду, потому что он есть. А Френсис Чичестер, отправляясь на яхте вокруг света, говорил, что уже больше двадцати раз отвечал на этот вопрос, и все по-разному.
В своих путешествиях я ищу Истину. Меня не интересуют просто физические усилия, необходимые на пути к полюсу, при восхождении на Эверест, при плавании вокруг мыса Горн. Я получаю удовольствие, когда ко мне приходят духовные силы. Преодолеваю путь сначала духом, а потом уже телом.
Я романтик и искатель приключений. Для меня находиться подолгу в море не составляет труда. Я хочу обойти земной шар три раза без заходов в порты, но не стремлюсь ни к каким рекордам.
Мечтал стать путешественником я с раннего детства. Но никогда не ставил целью заняться чем-то одним: яхтами, чтобы только ходить в море и совершать кругосветные плавания, или альпинизмом, чтобы лазить по скалам. Господь Бог дал мне одну очень короткую жизнь и будет очень обидно и скучно познать только мыс Горн или Эверест.
Меня часто упрекают в том, что я честолюбив и тщеславен. Я не стесняюсь признаться в этом. Ведь большинство людей также тщеславны и честолюбивы, но почему-то скрывают это, а в результате остаются всегда на задворках жизни, не стремясь достичь своих собственных высот. Я не хочу благополучия, а хочу быть легендой, спорной личностью. Мне нравится, что у меня есть друзья и враги.
Человек пришел в этот мир и должен реализовать себя. Я горжусь, что в декабре мне будет 48 лет. Я прожил 48 лет! Я никогда не завидую молодым. Думаю, мог бы я прожить? Сколько моих друзей ушло в 20, 30, 40 лет. Я набираю багаж, чтобы оставить что-то после себя на земле: дети, внуки у меня были, что-то сделал выпустил книгу, картину написал, дерево посадил, дом построил.
Путешественнику работы хватит и в спорте, и в науке, и в рекламе. Сейчас можно на одной рекламе жить, если ты путешественник. Я мало этим занимаюсь. Больше наукой. Меня достижения в спорте не волнуют.
Вы член Союза художников России. Как сложилось, что Вы стали художником и что для Вас в творчестве наиболее важное?
Хочется что-то оставить на этой земле. След красоты. Я прошел одну мореходку, другую. Видя красоту, хочется ее передать другим людям. Мне в жизни повезло. Я рисовал с детства. Когда был во флоте, мне один парень сказал: 'Тебе, Федя, надо учиться'. Я как-то боялся, не знал, где и как. А он говорит: 'У меня брат учится в Белоруссии на художника. Поезжай к нему'. Я приехал, закончил художественное училище. После этого пять лет жил на Чукотке. Изучал жизнь и быт народов Севера. Вот карандашные работы, там нарисованные. В 1983 году стал членом Союза художников СССР, а сейчас России.
По своей профессии я художник. И этот талант дан мне с рождения. Но в поисках темы для своих картин я превратился в путешественника. И в обществе меня знают как искателя приключений. Требуют от меня каких-то рекордов и открытий. Но я-то знаю, что мои открытия в искусстве, а не в восхождении на горы или в пересечении океанов. Порой мне кажется, что я до мозга костей художник, а путешественник это временное увлечение, а иной раз я чувствую стержень искателя приключений и ничего больше. В мою основу заложена двойственность. Мне равно необходимы оба полюса, Южный и Северный, без которых я не мыслю своей жизни. Тоже с искусством или путешествиями.
Раньше я ходил чтобы для книги, для картин собрать творческий материал. Думал, поднимусь на семь высочайших вершин мира и напишу серию картин. Но так засобирался, что больше путешествую, чем рисую. У меня много задумок, но не все их реализую.
Вы человек православный. Когда вы почувствовали стремление к Богу и что для вас значит вера?
Я родился православным, но в то время в вере нельзя было воспитывать. Дома всегда были иконы. У мамы отец был священником.
Религиозное чувство родилось в моей душе очень рано, но почувствовать Господа Бога смог только в одиночных экспедициях. Мое открытие сугубо личное и самое важное для меня я открыл в себе, что есть вселенский Творец Господь Бог. Чтобы Его узреть, мне потребовалось много дней спать на дрейфующем льде, висеть на веревках над пропастью в несколько тысяч метров в Гималаях, замерзать и терять сознание от беспощадного холода Антарктиды, переживать и выходить из жестоких штормов в Океане. Я с детства этого хотел и искал пути к Нему, только не знал как и какие будут тропы вести к Нему.
Я учился в семинарии. Моя учеба закончилась тем, что меня пригласили в канцелярию и сказали, что я слишком люблю жизнь и здесь не мое место. Я не состоявшийся священник. Началась моя жизнь, далекая от веры в Бога. Я сменил много профессий. Воевал во Вьетнаме, Сальвадоре. Плавал на рыболовецких траулерах, жил с эскимосами на Чукотке. Сколько было экспедиций, приключений! Я всегда ищу смысла жизни в путешествиях. Мне понятны слова французского яхтсмена Муатесье, который сказал, что в путешествии искал спасения для своей души.
Расскажите, пожалуйста, о каких-то запомнившихся случаях в вашей жизни, когда приходилось, то что называется, смотреть в глаза смерти, и случаях милости Божией и избавления от неминуемой гибели?
Таких случаев было много, все не вспомнишь. В 1998 году, перегоняя яхту через Атлантику на старт кругосветной гонки у берегов Америки на подходе к Чарлстону, попал в самый сильный ураган того года. Я такого у мыса Горн не испытывал! Ветер 130 узлов! Для сравнения: во время урагана в Москве в 1998 году было 50-60 узлов. В конечном счете я забрался внутрь и захлопнулся. Яхту перевернуло на бок. Вода поступает, вывалились все приборы. Вылилась солярка из канистры, сто двадцать литров смешались с морской водой внутри яхты. Я стоял по калено в этой жиже и задыхался. Тогда я понял, что буду умирать мучительной смертью. Забрался на койку и три дня молился Господу Богу, прижимая иконку Николая Угодника. Вся надежда только на Него. Яхта перевернута, ты уже не можешь сопротивляться. Борьба, работа прекратилась. В жизни самое страшное остаться без работы и самое тяжелое молиться Богу. Такого труда я никогда не испытывал.
На Эвересте я потерял зрение, когда спускался с восьми на пять тысяч. Женя Виноградский завязал мне глаза, а надо спускаться. Если чуть оступишься, то лететь три километра сотрешься, пока долетишь. Мы заблудились, видимости нет. Вдруг в облачности светлое пятно открывается и видны палатки. Засекли направление. Кислород кончается. Спустились уже темно. Ночевка на склонах Эвереста без палатки и кислорода верная смерть. Нашу палатку ветром сорвало. Забрались в испанскую (погибли парни). Вокруг очень много мертвых лежит, как мумии. (В среднем гибнет каждый третий). Сидим в палатке, спать нельзя, кислорода нет, уснешь не подняться. Метель. Перебираешь все грехи в своей жизни, даже когда воробья в детстве из рогатки убил.
Когда идешь к Северному полюсу, чувствуешь воздух такой сладкий, морозный, а на Эвересте я чувствовал запах смерти. Там, конечно, нет запаха, там ураганный ветер. Это в тебе. Заходишь в облачность и начинаешь чувствовать запах смерти.
Ваши планы на будущее?
Этим летом вернулся из кругосветки, а меня ждет приглашение идти на собачьих упряжках по Аляске. Думал, вернусь, буду писать картины, книгу, напишу диссертацию о Миклухо-Маклае, как художнике, защищу на географическом факультете МГУ. Все переплелось наука, искусство. У меня нет отдыха.
В этой гонке мне хотелось участвовать еще с семидесятых годов, но не удалось пробить разрешение. Я ходил с альпинистами, ходил с полярниками, ходил с яхтсменами. Сейчас бегу на собачьих упряжках. Везде высококлассные специалисты и мне хочется понять, какую эти люди имеют психологию, философию. Сейчас гонка, а я иду как наблюдатель. Стартует 70 собачьих упряжек, а к финишу приходит 15-20. Это очень сложная гонка. Я ставлю задачу дойти до конца. Если приду двадцатым это уже будет победа.
5 ноября 2000 года кругосветная яхтенная гонка нон-стоп. За этот год я бегу на собачьих упряжках до начала апреля. С середины апреля до середины мая буду идти к магнитному полюсу на собачьих упряжках. Только к концу мая освобождаюсь и поеду ремонтировать яхту. Есть у меня еще задумка принять участие в гонке Париж Дакар на машинах.
К концу своей жизни хочется пожить в тиши и спокойствии, недалеко от Лавры Преподобного Сергия, ходить по полям и дорогам, по которым он сам ходил, молился и благословлял. Хочется построить в центре России часовню в память погибших моряков и путешественников. Меня не покидает мысль: я все-таки хочу быть священником. Если это будет угодно Богу, я им стану. Но меня тревожит, что я смогу сказать своим прихожанам? Чему наставить? Как жить и как молиться нашему Спасителю, этого я им не смогу подсказать, этому я буду учиться у них, они ближе к Богу и чище перед Ним.
Вы побывали во многих странах, много видели. В чем, по Вашему мнению, отличие России?
Россия имеет не только площадь. Она должна быть великой во всем: в науке, в путешествиях, в спорте, в армии, в искусстве. Величие это исчисляется не величиной территории. Я считаю, что мы велики людьми.
Прихожу я в Новую Гвинею на яхте, там сразу спрашивают: 'Откуда ты?' Отвечаю: 'Из России'. У них Россия ассоциируется с Миклухо-Маклаем. 125 лет нет Миклухо-Маклая, а все: 'Миклухо-Маклай!' У нас в России уже забыли. Прожил этот человек мало 43 года, а олицетворяет Россию.
Прихожу на остров Санта-Люсия в Карибском море. Как сказал, что из России, все сразу: 'Федор Достоевский!' Для них Россия это Федор Достоевский.
Я почувствовал, что Россия великая. Мы велики такими личностями. Да, у нас можно землю забрать, это трагедия, но я считаю, не самая большая. А вот если у нас отнимут дух наш русский, личность нашу русскую это будет трагедия. Надо за это держаться. Мы всегда должны быть личностями.
Из газеты Русь Державная 11 (66) 1999 г.
